А вот смерть… Мы несем в себе…
К ненависти к друг другу, к зависти друг другу, в подражании к нему…
Мы как блудливые мышата, ищем пищу в схронах своих…
Даже дети не спасут нас от себя…
Мы тому же их учим…
Лепим из себя памятник, а сами хороним себя, будучи не прощенными…
Люди, которым неведом страх, просьба и попытка угадать…
Любая гадалка видет то, что открыто, как и человек видет то, что хочет…

Боюсь людей, с которыми не о чем поговорить

Переход от одной сцены, одной поры, одной жизни к другой или к другому свершается неуловимо. Вдруг, шагая по улице, наяву или во сне, впервые сознаешь, что годы пролетели, что все это минуло навсегда и останется жить лишь в памяти; а затем память со странной, захватывающей яркостью обращается на самое себя, и ты без конца переживаешь одни и те же сцены и эпизоды, в мечтательности и задумчивости…

Есть только один способ рассчитаться за добро — быть добрым с теми, кто обращается к тебе в свой черный день. Платить долги совершенно излишне, пока существует космическая бухгалтерия (все другие виды бухгалтерии — устаревшая чушь). «Не быть берущим и не быть дающим», — возвестил старик Шекспир из своей космической утопии.

Мы привыкли рассматривать себя как великий демократический организм, связанный общими узами крови и языка, нерушимо соединенный всеми видами связи, которые смогла отыскать человеческая изобретательность: мы одинаково одеваемся, поглощаем одну и ту же пищу, читаем одни и те же газеты, мы различаемся только по именам, весу и размерам, мы самый коллективизированный народ в мире, за исключением разве некоторых примитивных племен, далеко, по нашему мнению, отставших от нас.

наиболее им удается личина сострадания. Как они заботливы, чутки, внимательны! Как трогательно сочувствуют! Но если б вы могли бросить на них взгляд — флюоресцирующий, все просвечивающий взгляд, — какие самовлюбленные маньяки предстали бы перед вами! Чья бы душа ни кровоточила в мире — они обливаются кровью вместе с ней, но нутро их при этом не дрогнет. Вас будут распинать — они будут держать вас за руки, поднесут испить, будут смотреть на вас коровьими глазами и реветь в три ручья. С незапамятных времен они — профессиональные плакальщицы. Они лили слезы даже в дни Золотого века, когда, казалось, и плакать было не с чего. Горе и скорбь — вот их среда обитания, и все калейдоскопические узоры жизни они затягивают тусклой серой клейковиной.

В машине главное — состояние. Чем состоятельнее — тем лучше!

КАЗНЬ
Пища людей — святая святых,
Граждане знают Бордо, Калькутты.
Подлая смерть нанесла под дых
Жизни удар свой, казнив продукты.

О ВСЕЛЕННОЙ
Самодостаточность, всё ж, что ни говори,
Встречается, увы, довольно редко,
И потому, когда вселенная внутри,
То это, без сомненья, Б-жья метка.

Он не заслужил света, он заслужил покой.

Ты поделился своим счастьем и теперь удивляешься, что его стало меньше? А ты как хотел?!

То есть я действительно воспринимаю вещи, события и людей вокруг так, как мне удобно. Это вовсе не значит, что для окружающих удобен мой собственный характер (хотя, признаться, не без этого). Просто окружающий мир слишком часто подтверждает странное правило: чем давать вещам объективную оценку, лучше воспринимать их, как тебе удобно, — и приблизишься к истинному пониманию этих вещей

ДОЛИ
Кто вкушает горькой доли,
Грозовой чернее тучи.
Кто двумя руками в доле,
Тот живёт намного лучше.

Каждый человек сам выбирает свою жизнь, и любо он живёт в страданиях, либо посылает всё к едрене фени… и наслаждается жизнью… что собственно говоря намного лучше… и приятней… я перестала обсуждать людей… так как они мне не интересны… они пусты… разговорами отнимается максимальное количество положительной энергии… а она мне чёрт возьми дорога))))

… улыбкой в стиле «глупый мaльчишкa, в дaнный момент я мысленно ору нa тебя».

Любовь — в ней всё тайна: как она приходит, как развивается, как исчезает. То является она вдруг, несомненная, радостная, как день; то долго тлеет, как огонь под золой, и пробивается пламенем в душе, когда уже всё разрушено; то вползает она в сердце, как змея, то вдруг выползет из него вон…

Лучше быть одному, чем с теми, кто не видит тебя!

Лошадь, знающая, что она лошадь, уже не лошадь. Основная задача человека — усвоить, что он не лошадь.

Как много потерянных душ и израненных тел, и сердец, сгоревших до черноты, в нашей непростой жизни, которые бредут в полном непонимании, куда и зачем! Чем помочь, как им жить, несогретыми в этом огромном мире?! Дай же Бог, им сил и мудрости, понять свои ошибки и найти свою новую дорогу к счастью!

А ведь где-то радуются, где-то плачут! И всё это происходит одновременно на земле! Наша земля постоянно растревожена противоречивыми чувствами! Где каждый погружен в собственный личный мир!